Наш ориентир то, что сближает людей

Он известен как автор литературы для детей, поэт, прозаик, драматург и сценарист. Но те, кто хорошо знаком с его творчеством, также знают об еще одной его грани. Он всерьез занимается литературными экспериментами, сочиняя стихи в авангардных поэтических течениях и стилях. Многие из его нео-стихов были опубликованы в книгах, а также газетах и журналах нашей страны. Тема сегодняшнего интервью с Хемра Шировым –экспериментальные стихи.

– Вы занимаетесь новыми стихотворными формами. На всемирной выставке ЭКСПО-2000, проходившей в Германии, вашу экспериментальную поэзию сравнивали с творчеством французского поэта Гийома Апполинера, творчество которого повлияло на развитие таких направлений в искусстве как футуризм, кубизм, дадаизм и сюрреализм. А вы в своих творческих исканиях, к какому стилю себя относите, кем вы больше являетесь поэтом-авангардистом, футуристом, модернистом…?

– Все эти слова с окончаниями на «ист» очень хорошие и полезные для любого из искусств. Ибо за ними скрывается человек, обгоняющий время, идущий на шаг впереди других, и именно они позволяют искусству в целом развиваться.

Меня всегда привлекало все то, что связано со словом как литературной единицей: ребусы, акростих, палиндром, анацикл и все тому подобное. Наверно, поэтому я начал заниматься стихографикой – фигурными стихами. Это когда из слов или предложений составляют фигуры и изображения. Таким образом, я совместил свои два желания: выйти за рамки классических литературных жанров и заниматься рисованием. В визуальных стихах я экспериментировал с формами и шрифтами. Знаю, что в Туркменистане этим до меня никто не занимался. Мне это было интересно, и я захотел увлечь такими творческими поисками и моих читателей тоже.

В самом деле, принято считать, что основоположником жанра стихографики был французский поэт Гийом Аполлинер, который в конце 19-начале 20 веков создавал произведения в форме изображений и называл их каллиграммами. Его эксперименты оказали большое влияние и на меня, равно как и архитектонические стихи Андрея Вознесенского, и мета поэзия Геннадия Айги.

Занимаясь визуальными стихами, я обнаружил, что родоначальником всех фигурных стихов по праву можно считать древнее искусство каллиграфии, Вспомните удивительную роспись стен в мечетях или японское традиционное искусство сёдо. Кстати, каллиграфия считается одним из видов изящных искусств, а не литературы.

Вначале я пробовал просто передавать с помощью слов очертания предмета, о котором говорится в произведении. То есть, если это луна, значит, слова выстраивались в форме луны, если это дерево, то я рисовал из слов дерево. Но затем понял, что одновременное применение слова и изображения может усилить идею произведения, придать ему новый смысл и философскую глубину. Например, в стихограмме, в которой говорится о быстротечности жизни и бесцельно потраченном времени, слова изображают горящую свечу.

А в произведении «Песочные часы» слово «время», распадается на буквы и словно песок, осыпается вниз. Сами песочные часы, нарисованы из фраз: «Знай цену времени, используй его бережно». Причем, эти часы, можно перевернуть, повернув книгу, и вновь прочитать те же самые слова.

В стихограмме «Гнездо» изображено яйцо, символизирующее земной шар, который лежит в гнезде, удерживаемом двумя ветками - добром и злом. В тексте говорится: «Из яйца может вылупиться как звонкая птица, так и ядовитая змея».

Несколько лет назад Ашхабадская библиотека имени Б.Аманова организовала выставку из моих фигурных стихов. Они были распечатаны на больших листах бумаги и вставлены в рамы как картины. Помню, что после этой выставки у меня было много предложений с идеями создать специальные фигурные стихи для детских образовательных учреждений, придумать стихи в форме цифр или букв алфавита... и эти книги вышли в свет.

Авангардная поэзия сейчас на волне и все ею активно интересуются. Хочу вам также рассказать про свое участие в одном интересном международном проекте, который проводился в рамках всемирной выставки ЭКСПО-2000 в Германии. Согласно задумке организаторов, поэтам-авангардистам со всего мира предлагалось написать на своем родном языке художественный перевод стихотворения «Анна Блюм», автором которого является известный поэт футурист Курт Швиттерс.

Причем, поэты-участники необычного творческого эксперимента должны были предоставить свои переводы исключительно в рукописном варианте, а также прочитать стихотворный перевод и сделать запись своего голоса. В этом интересном проекте приняли участие 339 поэтов со всего света. Из Туркменистана был я один. Сборник переводов одного единственного стихотворения с диском в комплекте вышел в свет в 2000 году. А постеры с моими стихограммами украшали стены одного из павильонов ЭКСПО-2000.

– Вот вы говорите, что более трех сотен поэтов переводили стих «Анна Блюм». Как автор более 70 книг, которые переведены на более чем 15 языков, как вы думаете, можно по переводу на незнакомый иностранный язык понять, что в нем сохранились все черты оригинального авторского стиля?

– Если не говорить об «Анне Блюм», то обычно переводы технически выполняются следующим образом. Сначала переводчик делает подстрочный перевод в свободной форме. Затем, как правило, этот текст передается уже профессиональному писателю из той страны, в которой будет публиковаться данное произведение. Этот писатель создает своего рода художественную обработку подстрочного перевода. А насчет качества, могу сказать, что обычно мы, писатели, переводим «друг друга». Например, если мои стихи переводят на японский, то я работаю над переводом стихов этого же автора с японского. Затем обе стороны стараются «позаботиться и пристроить» уже готовое произведение в одно из местных печатных изданий. Ведь мы оба - я и мой литературный визави – одинаково заинтересованы в качественном переводе и в его последующей публикации. Между писателями и поэтами из разных стран существует некий «джентльменский кодекс» или «кодекс чести». Работая в паре, мы стараемся поддерживать друг друга, рассказывать в своей стране о сочинениях зарубежных коллег и знакомить читателей с ними.

– Есть ли у вас последователи или ученики, молодые поэты, увлекающиеся новыми формами и жанрами?

– Я раньше преподавал в институте культуры теорию и историю драматургии, продюсерское дело. И среди студентов были очень способные ребята. Многие из них увлекались литературой, приносили мне свои рассказы, стихи, сценарии и пьесы, чтоб спросить дружеского совета. Сегодня, те самые вчерашние студенты стали моими коллегами – писателями, драматургами, а также работниками театра и кино. Знаю, что некоторые, также как и я полюбили творческие литературные эксперименты, и даже публиковались в газетах. Возможно, они пойдут дальше, чем я, и изобретут совершенно новые жанры в литературе.

– Вы обладатель премии имени Хаджи Исмаилова как лучший туркменский детский писатель, победитель государственного творческого конкурса «Алтын асыр» в номинации за лучшие рассказы, а также обладатель ряда других престижных литературных премий. Как вы считаете, участие и победа в различных конкурсах и состязаниях идет на пользу литературной деятельности, не будет ли так, что автор успокоится на достигнутом и начнется творческий спад?

– Все зависит от самого писателя. Премия, это некая ступень, или стимул, позволяющая понять, что автор движется в правильном направлении. Не слышал, чтоб кто-то, например, из лауреатов литературных премий, после награждения вдруг перестал писать. Обычно все наоборот, пишут, пишут и не успевают дожить до своей премии или же получают ее после смерти.

– Вернемся к фигурным стихам и каллиграммам. Некоторые художники рисуют автопортреты. Возможно ли с помощью слов, сложенных в изображения, изобразить автопортрет?

– Вполне. Но это было бы немного скучно. Я бы нарисовал свой автопортрет в виде аллегории. Сказать по правде, у меня уже есть два стихотворных автопортрета. Один в виде стихограммы, которая изображает перо, другой – в образе шеф-повара, готовящего в огромном литературном котле свои поэмы и рассказы, приправляя их рифмой, юмором, любовью, метким словом…

– Последние несколько лет вы плодотворно работаете в сценических жанрах – драмы, комедии, детские сказки. Об этом свидетельствуют успешные постановки, как в столичных, так и областных театрах страны. Недавно состоялось чествование победителей конкурса туркменских драматургов, приуроченного к 300-летию Махтумкули. И вы в тройке лучших драматургов нашей страны. Расскажите о об этом.

– Моя пьеса «Первый сборник», получившая второе место, повествует о событиях, произошедших перед выходом в свет первой книги стихов поэта Махтумкули.

Что же касается постановок в театрах, мне особо хочется отметить дашогузского режиссера Гуванча Баймедова, в сотрудничестве с которым появился ряд замечательных спектаклей. Ему одинаково удаются как комедии, так и драмы, как спектакли для детей, так и постановки для взрослой аудитории.

Творческий стиль Гуванча Баймедова отличается свежестью и новаторским подходом к задаче режиссера. У него свое особое видение, которое отражается на работе актеров, в оформлении сцены, в подборе музыкального сопровождения. К примеру, один и тот же объект или предмет по ходу спектакля может трансформируясь, видоизменяясь, служить для выполнения различных сценических задач. Одна и та же веревка, натянутая горизонтально, может играть роль смыслового барьера, переломного момента, или же эта же самая веревка уже в другом положении означает интригу, клубок не распутанных проблем… Одним словом, предметы выражают то, что не выражено словами или игрой актеров на сцене. Гуванч Баймедов не загромождает сцену декорациями, все лаконично и символично.

Я благодарен за его труд и надеюсь на наше дальнейшее сотрудничество с этим талантливейшим режиссером. И кто знает, возможно, что мы сможем вместе с ним придумать как применить на театральной сцене мои стихограммы. Их синтетичность - сочетание рисунков, символов и форм со словом и рифмой - вполне соответствует духу современного, авангардного театрального искусства.

Айна Ёлбарсова

Фото: из архива Хемра Широва