Анонимность для полицейского: все зависит от доверия?

В Испании на манифестацию против введения закона о разрешении публиковать фотографии представителей правоохранительных органов вышли тысячи человек, большинство из которых — полицейские.

Возможность запечатлеть полицейского, по мнению некоторых правозащитников, является естественным правом гражданина, которое направлено на защиту человека от злоупотреблений властью. За введение закона выступают в первую очередь анархисты и левые, трактующие любые действия «людей с погонами» в качестве насилия, с помощью которого государство может подавлять индивида.

Во всех странах существует свой порядок установления защиты полицейских и, одновременно в противовес, порядок ликвидации попыток самоуправства со стороны силовиков, недопущение использования ими своей «анонимности» и относительной власти на улицах.

В Германии, например, усмотрели возможность особой нумерации людей в форме: каждый полицейский имеет свой определенный номер, чем-то похожий на автомобильный, который способствует более ответственному подходу при разгоне незаконных манифестаций и протестов. Полицейского, нарушившего конституцию, ждет долгая судебная тяжба, которая стала возможна только благодаря номерному знаку, замеченному потенциальным истцом.

Та тонкая грань, проходящая между полицейским и гражданином, сохраняется только благодаря доверию со стороны тех и других. Существуют даже специальные статистические индексы уровня доверия между полицией и гражданами. Именно они показывают реальное положение дел.

В государствах, в которых численность полицейских на определенное количество населения больше, чем в среднем по миру, пытаются организовать специальные школы правильного обращения и детального инструктажа в тех или иных ситуациях. Так, например, делают в США, в которых полицейские, основывающие свои собственные организации и профсоюзы, выступают в качестве единой общественной силы на фоне роста недоверия и обвинений от крайне левых группировок и организаций.

В России силовики пользуются полной анонимностью, что вызывает недовольство оппозиции, которая считает, что именно этот факт помогает силовикам избежать наказания за свои «противоправные» действия. На Украине сразу после событий Крымской весны были разработаны специальные платформы для выявления силовиков, защищавших прежний режим. В дальнейшем эти платформы эволюционировали в некий перечень «врагов народа»; составленный незаконно, он навешивает ярлыки на людей и обвиняет их из собственных соображений.

В экзотических странах, таких как Индия, доблестные полицейские прославились на весь мир мерами по соблюдению карантинных мер: порка палками граждан не оставила равнодушными многих пользователей социальных сетей.

Прививаться или нет — личное право или обязанность гражданина?

Документы, удостоверяющие статус здоровья личности, в последнее время становятся обязательными в целях общественной безопасности. Так называемые «ковид-паспорта», а также зеленые пропуски и QR-коды, стали главными объектами бурных обсуждений в парламентских кулуарах во многих европейских странах, в США и России.

Противники введения данных бюрократических элементов сравнивают такие меры с апартеидом: преднамеренным делением на «своих» и «чужих», т.е. «привитых» и «непривитых». Люди, скептически настроенные по отношению к вакцинам первого поколения, утверждают, что эти самые вакцины сделаны «второпях», что они не учитывают многих факторов, в том числе подозрение вызывают и мнения инфекционистов и эпидемиологов, уверенно заявляющих о том, что одна и та же вакцина применима для разных групп населения.

Сторонники вакцинации считают любые движения антипрививочников мракобесием, граничащим с нетерпимостью к научным достижениям и эгоизмом. В России, например, в которой вакцинация обрела характер зазывов и просьб, уже говорят о возможности обязательной вакцинации. Некоторые европейские страны не церемонятся с гражданами: непривитых приравнивают к террористам, а вакцинация носит всеобъемлющий характер. Даже европейский либерализм, обычно категоричный в своих взглядах, пошатнулся на фоне «сегрегации», которую устроили левые.

Консерваторы рассматривают стремительно деформирующееся в культурном отношении общество как угрозу устоявшимся взаимоотношениям между людьми. Элементарные правила социальной дистанции, по их мнению, приводят к ментальной отдаленности от общества, от человека. Их пугает сама мысль разделения общественных масс на какие-либо категории на официальном уровне.

Но это вовсе не значит, что в целом они выступают против таких мер. Дело в том, что события разворачиваются слишком быстро: за какие-то два года наше общество стало другим — не определенная группа или страна — весь мир.

Возможно мы пришли бы к этому все вместе, если бы дали чуть больше времени. Это все пришло бы постепенно, поэтапно — по мере привыкания к тем или иным условиям. Но быстрые изменения влекут за собой последствия: многие не могут свыкнуться с мыслью крутых перемен, для них это просто неприемлемо. И это не потому, что они плохие или хорошие, это просто человеческий фактор: людям необходимо адаптироваться к быстро меняющейся среде. И эта среда меняется не потому, что ее кто-то подгоняет, а потому, что так сложились обстоятельства.

Это тупиковая ситуация, в которой нет правых и неправых: для одних неприемлемо, чтобы кто-то им указывал, что делать и тем более неприемлемо ограничивать их социальные взаимодействия из-за своих принципов; для других важно соблюдать определенные своевременные меры для защиты себя и других, а быстрая адаптация видится в качестве единственного способа не сломаться под натиском событий, угрожающих человечеству.

Политобозреватель ORIENT
Арслан МАМЕДОВ